Минобороны России 13 марта 2025 года официально объявило об освобождении города Суджа в Курской области. В последнюю неделю «военкоры» также сообщали о возвращении контроля над другими селами на границе с Украиной.
В Петербурге тем временем остаются десятки семей курских беженцев. Несмотря на успехи российских войск, возвращаться домой эти люди не планируют — там уже нет ни домов, ни инфраструктуры для жизни.
«Бумага» поговорила с двумя курскими переселенцами, которые уже полгода живут в Петербурге, — Еленой из Кореневского района и Натальей из Суджи. Читайте, как они встречают новости об освобождении населенных пунктов Курской области, почему они до сих пор не смогли получить качественную помощь от государства и что планируют делать дальше.
Про освобождение Суджи
Елена: Если честно, радоваться пока нечему. Когда по телевизору говорят об освобожденной Судже, мы, если честно, все плюемся. На самом деле она не освобождена окончательно. Центр города и ближайшие села не освобождены.
Наталья: Суджу еще не освободили окончательно. Как минимум вблизи села еще есть: Гончаровка и Заолешенка. Но вчера вывозили людей с нашей улицы — я читала в чатах в телеграме. Бабушку Любовь Ивановну, которая в церкви работала, вывезли.
Про переезд в Петербург
Елена: В начале августа наш поселок массово начали атаковать дроны, «Баба Яга» (модель дрона — прим. «Бумаги») уже залетала, ракетная опасность с утра до вечера и ночью. Обстановка была очень тяжелая, и наши знакомые предложили: «Приедете в Петербург, у нас побудете, пусть немножко обстановка уляжется».
Мы выезжали своими силами. Эвакуации не было, местных жителей по телеграм-каналам, по сарафанному радио просто предупредили, что нужно уехать на пару дней. Никто не говорил, что некуда будет вернуться, поэтому люди уезжали, бросали всё: хозяйство, живность.
Наталья: Мы родом с Харькова. В 2014 году, когда у нас начали забирать людей на войну в Донецк, мы уехали в Суджу — приехали к родственникам мужа, получили российское гражданство, купили жилье на маткапитал и на сбережения.
Весной [2022 года] мы хотели маму из Харькова забрать к нам, но началась война. Мы видели, как танки на Украину ехали. Я не спала, постоянно была на связи со старшей дочкой, она выезжала под пулями из Харькова.
Когда 6 августа [2024 года] Суджу начали обстреливать, мы к тому моменту к прилетам уже привыкли. Но обстрелы [в нашу сторону] усилились. Света и газа не стало. Мы уехали к тетке в деревню, обстановка становилась всё хуже. Выбирались мы своим ходом, взяли только документы. Выезжали по полям, вокруг лежали машины с людьми внутри — в них попали снаряды. Мы перекрестились и подумали: «Господи, помоги нам доехать».
Нас сперва позвал в Курск знакомый солдат, которого я кормила в школе в Судже. Мы остались у него на несколько дней. В интернете нам начали предлагать помощь. Мы переехали в Петербург 14 августа с сыном и мужем. До сих пор волонтеры оплачивают нам квартиру в Мурино, пока у нас не будет своего жилья.
Про состояние домов в Курской области
Елена: В нашем поселке глобальные разрушения. Мой дом непригоден для жизни. 3 января мне удалось побывать дома, через военную полицию нам разрешили зайти в квартиру. Шок от увиденного не оставляет меня до сих пор.
В моем доме вскрыты окна и двери, там пока живут военные-штурмовики. Мне повезло, что я с ними на связи. Они пообещали меня предупредить, когда уйдут. Мне нужно будет снова просить кого-то перекрывать окна пленкой и решать вопрос с установкой двери. Моя квартира на первом этаже — там мародерить нечего, но, если кто-то захочет, вынесет последнее.
В моем доме еще есть вода и свет, но в селе Коренево — ничего нет. И в ближайшее время восстанавливать [коммуникации] никто не планирует. Главы [районов] отмалчиваются, говорят: «Потерпите».
Из общения со знакомыми из Коренево вижу, что назад возвращаются пожилые или одинокие люди — те, у кого сохранилось жилье. И на свой страх и риск. Молодежь не едет. Семьи с детьми тоже. В нашей школе всегда в сентябре было три-четыре первых класса, на днях узнала, что в первый класс к учителю моей дочери идет один человек. На дистанте учиться никто не хочет, поэтому семьи уезжают и переводят детей в другие школы.
Наталья: Мне [знакомые] присылали фотографии из Суджи. Всё разбито. Я смотреть не могла, мне плохо было. Ни МФЦ, ни больницы, ни магазина, ни школ — всё разрушено.
Я увидела наш дом на фотографии: у него нет крыши, внутри всё залито, что-то сгорело. Мышами, наверное, еще всё погрызано.
Про выплаты и жилищные сертификаты
Елена: Мы [я, муж и дочка] полгода ждали от миграционки в Петербурге статус вынужденных переселенцев, но, увы, нам пришел отказ (на январь 2025 года статус вынужденных переселенцев в Петербурге удалось получить только одной курской семье, с этим статусом можно получать госпособие, бесплатные медицинские услуги и даже временное жилье — прим. «Бумаги»).
Сертификаты на жилье дают в основном жителям Суджи — по 88 тысяч за квадратный метр. По квартире нам сертификата, говорят, не положено (по словам врио губернатора Курской области Александра Хинштейна, степень повреждения поселка Коренево менее 80%, что якобы не позволяет внести его на данный момент в перечень выдачи сертификатов— прим. «Бумаги»). Говорят, что когда-нибудь заново всё отстроится, но когда это будет и сколько ждать — непонятно.
В нашем случае сказали: руки и ноги есть, не живите вчерашним днем. Нам никто и ничем не обязан, говорил Хинштейн. Если говорить конкретно про наш поселок, то он до сих пор не считается обстреливаемым — у нас будто «зона отчуждения», про нас забыли и стараются лишний раз не упоминать.
Я работала в Судже предпринимателем, у меня была своя точка на рынке. Но от рынка ничего не осталось. Я как предприниматель не получила ни копейки, до сих пор плачу налоги. Зачем — не знаю. В мае хочу поехать [в Курскую область] и закрыть ИП, потому что смысла в нем никакого нет. Одни убытки.
С марта нам начали поступать обещанные выплаты по 65 тысяч рублей, мы планируем копить деньги, задумываемся об ипотеке.
Наталья: Власти в Петербурге нам не помогают. Выручают волонтеры. От государства мы получили выплаты в 65 тысяч рублей — в этом марте деньги пришли.
Мы подавали документы на получение жилищного сертификата в январе [2025 года]. До сих пор ждем ответа. Не знаем, куда обращаться. Везде тишина. Когда сертификат будет — неизвестно. Многие [переселенцы из Суджи] пишут и Путину, и властям Курской области. Мы только надеемся и ждем.
Про планы
Елена: У моей семьи [меня, мужа и дочери] огромное желание вернуть домой, но пока нет такой возможности. Находиться в Кореневском районе небезопасно. Ежедневные обстрелы и сбросы с беспилотников не дают людям покоя. Сегодня зашла в нашу местную группу. Там — очередной прилет.
Моя дочь — астматик. она просто не сможет жить в нашей старой квартире. Нам придется начинать жизнь с нуля. В Коренево разбиты и школы, и садики, и заводы, и больница, и администрация! Куда нам ехать? Я понимаю, что когда-то всё наладится, но для этого должен пройти не один год. А жить хочется сейчас.
По окончании учебного года мы будем решать, что нам делать дальше: оставаться здесь еще на год или возвращаться в Курск. Мы бы хотели остаться в Петербурге, но понимаем, что приобрести здесь даже однокомнатную квартиру нам не удастся. Многие мои знакомые из Суджи получили сертификаты и приобрели жилье, некоторые — остались в Петербурге. Если бы и у нас была такая возможность, то, конечно, мы бы остались здесь. Дочь учится на «отлично» в восьмом классе, в школе ей нравится.
Наталья: Назад мы не поедем. Если мой сын пойдет гулять и наткнется на снаряд, я себе этого никогда не прощу. Мы останемся в Петербурге. Ребенка приняли в третьей класс школы, к нему хорошо относятся.
У ребенка только сейчас психика в норму приходит. Когда мы только заезжали в Петербург в августе, над нами летел самолет, а сын пугался: «Папа, беспилотник, надо прятаться в подвал!» Мы объясняли сыну, что это самолет и что люди летят на нем, как и мы едем на машине. Первое время он боялся громких звуков: стуков, сигнализации, сирены. Сейчас привык.
Я устроилась на работу в садик. В Петербурге нам очень нравится. Когда я созваниваюсь с дочкой и показываю ей наш район, мы вспоминаем о том, как мы жили в Харькове. Очень похожи районы.
Сейчас в Харькове осталась только моя сестра. Мама не захотела уезжать в Польшу с моей старшей дочкой, переживала за квартиру. Затем мама заболела, недавно она умерла. Перед смертью она говорила: «Я вас так хочу всех увидеть». Я просила ее: «Мама, живи. Как война закончится, я сразу приеду и заберу тебя». Мы были на похоронах только в телефонном режиме. Я молюсь Богу, чтобы скорее закончилась эта война. Но получается так… Они [власти и политики] никак не поделят деньги, а мирный народ страдает.
Когда война закончится, я думала поехать в Суджу и посмотреть: может, в нашем доме какие-то памятные вещи остались. Знаю, что золота там уже точно нет, всё вынесли. Но я хочу хотя бы фотографии забрать.
Как пережить сложные времена? Вместе 💪
Поддержите нашу работу — а мы поможем искать решения там, где кажется, что их нет
Что еще почитать:
- Стать петербуржцами и молчать, что ты из Донецка. Семья Натальи переехала из-за войны. Вот ее рассказ — о ксенофобии, пережитом страхе и надежде
- «Беспилотник сбивали прямо над нашими головами». Как петербуржцы везли гуманитарную помощь в обстреливаемые Курск и Белгород. Вот рассказ волонтера
